(Доклад написан с учетом исследований Ю. В. Бромлея о теории этноса)
Предлагаемый вниманию доклад посвящен этнической общности раннефеодального общества Кавказской Албании. Исследование античных и раннесредневековых источников (синхронных албанских, армянских) освещает историю албанского этноса, просуществовавшего длительный период — с I в. до н. э. по VIII в. в пределах всей страны Албании и далее с VIII в. по XIX в. в Арцахе. Сведения источников дают возможность проследить на протяжении стольких веков исторические и этнические процессы и воссоздать этническую картину.
Прежде всего, рассмотрим коротко, что представляла собой Албания в географическом и политическом отношении.
Географическая отдаленность Албании от двух империй — Рима-Византии и Ирана парфянского и сасанидского, занимаемое стратегическое положение (наличие кавказских проходов, Дербента, через которые можно было пропустить воинственных кочевников), создавали благоприятные условия для сохранения государственного суверенитета, политической независимости страны в I-VIII вв. Албанские цари в силу сложившихся условий не вели экспансионистской политики. Но сложившиеся внешние и внутриполитические ситуации в Армении, находящейся на стыке двух империй, Иберии и Албании, способствовали стабильной безопасности албанских границ, которые простирались от Дербента на севере до Аракса на юге, от Иберии на западе до Каспия на востоке (Фарида Мамедова. Политическая история и историческая география Кавказской Албании. — Баку, 1986). Говоря о границах расселения албан, мы имеем в виду, что эта этническая общность обладала этническими, языковыми и культурными признаками, заметна отличающими ее от сопредельных народов — армян и грузин. Раннегосударственное образование Албании датируется IV-III вв. до н. э., о чем свидетельствуют албанские монеты собственною производства, датируемые IV-III вв. до н. э. (Бабаев И. А. Раскопки городища и могильники Кабалы. АО, 1971 г. — М, 1972).
В IV-VIII вв. политическая структура Албании представляла собой феодальное централизованное государство, управляемое на вассальных началах албанскими царями Аршакидами и сменившими их великими князьями Михранидами. Марзбанский режим (наместничество), установившийся в стране после упразднения царской власти, был кратковременным и эпизодическим в отличие от Армении и Грузии-Иберии: с 463 по 488 и с 510 по 629 г. Албанская церковь — апостольская, автокефальная, одна из древних на Кавказе. Истоки ее, так же как и грузинской церкви, связаны непосредственно с иерусалимской церковью, иерусалимским патриархатом, в то время как истоки армянской церкви восходят к церквам эллинской Осроены и эллинской Каппадокии (Фарида Мамедова. Политическая история и историческая география Кавказской Албании, с. 243).
Нет нужды останавливаться на этих вопросах, поскольку они изучены в моей последней монографии.
Письменные источники и материальная культура свидетельствуют о наличии в Албании (с I в. н.э.) доминирующего этноса — албан при этнической пестроте. Одно не исключает другое. «Этнос — исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая межпоколенная совокупность людей, обладающих не только общими чертами, но и относительно стабильными особенностями культуры (включая язык) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), зафиксированном в самоназвании (этнониме)» (Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. — М., 1983, с. 57-58).
Основываясь на анализе источников и на теоретических положениях, выработанных в советской этнографической науке (Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса), мы пришли к выводу, что албанская этническая общность образовывалась в результате консолидации (слияния) нескольких близких по языку и культуре племен, родственных в генетическом отношении. Число упоминаемых Страбоном 26-ти племен, относящихся к задолго до страбоновскому периоду, к началу первых веков сильно сократилось. Это были албаны, гелы, леги, утии, гаргары, чилби, сильвы, лпины, цоды, каспии — автохтоны кавказского происхождения (Шанидзе А. Г. Новооткрытый алфавит кавказских албанцев и его значение для науки. — «Бюллетень» Института Марра, 4. Тбилиси, 1938; Dumezil. G., Une chretiennete disparue. Les Albaniens du Caucase, Journal Asiatique, 232 (1940-41); Robert H. Hewsen. Ethno-history and the armenian influence upon the Caucasien Albanians, №4. Classical Armenian culture Chico (Cal), 1982. Influences and Creativity. University of Pensylvania. Armenian Texas end Studies, p. 27-40. Ворошил Гукасян. К освещению некоторых вопросов истории Азербайджана в монографии «Азербайджан в VII-IX вв.». — Изв. AН АзССР, 1968, № 4, сер. ист., филос. и права, с. 117.), которые жили на двух берегах р. Куры.
Образованию албанской этнической общности способствовали следующие факторы:
1) территориальное и государственное единство, которое прослеживается в Албании в пределах всей страны с III в. до н. э. по VIII в. н. э. (период правления местных царей албанских Аршакидов и сменивших их великих князей Михранидов), с IX по XIV вв. — в Арцахе и Сюнике, политико-административных единицах (правление Сака-Севады, Сенекерима, Гасан Джалала), а с XV в. это можно проследить в образовавшихся Карабагских меликствах. Территориальная стабильность Албании (III в. до н. э. — VIII в.) исследована нами и нашла отражение в изданных шести картах-эскизах, большая часть которых принята в «Исторический атлас СССР».
2) албанское самосознание, зафиксированное в самоназвании — этнониме алуанк албаны прослеживаются приблизительно с I в. до н. э. по VIII в. н. э. в пределах всей страны, а после падения Албанского царства как осколочное явление и этноним и албанское самосознание прослеживается в IX-XIX вв. в одной из частей страны — в Арцахе. Антитеза «мы» — «они» существует четко до XII, а нечетко — до XIX в.
Албанский автор Каланкатуйский (VII-VIII вв.) отличает албан от армян и других этносов, генетически выводит их из другого колена Иафета, от кетуриан (Каланкатуйский 1, 2). Хоренаци (VII-VIII вв.), отделяя албан от армян, называет их «вечно лживыми албанами» (Хоренаци, III, 3, 6, Фавстос Бузандаци). Здесь очень важно отметить, что в содержании этнического самосознания Каланкатуйского и Хоренаци присутствуют представления о характерных чертах как своего, так и отчасти чужого этноса. А это характерно для самосознания этнической общности (Бромлей Ю. В. Очерки, с. 181).
Албанское самосознание усматривается в попытке возрождения в IX в.-XIII в. в Арцахе (нынешнее НКАО) Албанского царства в эпиграфике Гандзасарского собора XIII в., в которой зафиксировано, что собор построен албанским царем Гасан-Джалалом по настоянию албанского патриарха для албан; в появлении в XII-XIII вв. «Албанской хроники» и «Судебника» Мхитара Гоша, что является свидетельством подъема албанского самосознания. В XIII в. назрела необходимость создания для албан-христиан своего юридического документа. Албанское самосознание бытует еще в XVIII в. у удин. Так, в письме к Петру I, адресованном из Карабаха на удинском языке, сказано: «Мы агванцы и по нации утийцы» (Арутюнян П. Т. Борьба армянского и азербайджанского народов в 20-х гг. XVIII в. за присоединение к России. Уч. зап. Ин-та востоковедения АН СССР, т. III, М.-Л., 1951, с. 138; Гукасян Ворошил. К освещению некоторых вопросов истории Азербайджана в монографии «Азербайджан в VII-IX вв.», с. 133). Сохранились «начальные основания грамматики на агванском языке, писанные армянскими буквами» в XVIII в. (см. рукопись ЛО ИВ АН СССР, С-7, по старой нумерации 77, 19 листов) (Гукасян Ворошил. «К освещению некоторых вопросов…», с. 133). Албанское самосознание функционирует еще до XVIII-XIX вв., когда карабагские мелики в письме к Потемкину именуют себя «наследниками аршакидских и албанских царей». Армянский автор XVII в. Аракел Тавризский именует Карабах «страною албан-агванов». Албанский католикос XVIII в. Есаи Гасан-Джалал написал историю христианского населения Карабаха, назвав ее «Краткой историей албан», в которой себя считает албаном.
По настоянию карабахских меликов проекты Суворова и Потемкина предусматривали создание Албанского царства. «…Отыскали проект князя Потемкина-Таврического, чтобы, воспользуясь персидскими неустройствами, занять Баку и Дербент и присоединить Гилян, захваченную территорию назвать Албанией будущего наследия великого князя Константина Павловича» (Хроповицкий А. П. Чтения в императорском обществе истории древностей Российских при Мос. Университете, кн. 2. — М., 1872, с. 37).
В письме Потемкина читаем: «…устроить край Армянский и ту часть, которая должна составить Албанию, также и царство Ираклиева» (ЦГИА, ф. 52, опись 2/203, д. 37, лл. 63-64).
3) Одним из этнических компонентов является единство культуры, включая религию, язык (см. Брука). Албанское конфессиональное единство бытовало с IV в. н. э. по XIX в., общеорганизующей и консолидирующей силой которого была Албанская автокефальная церковь и албанское патриаршество. В 1836 г. была упразднена самостоятельность Албанской церкви. Археологическая Ялойлутепинская культура и культура кувшинных погребений свидетельствует о культурном единстве.
Языковая общность непременно присуща этносу в процессе становления этноса, когда он пользуется одним языком. Широко распространенным для всей Албании языком межплеменного общения был албанский язык, который относится к северо-восточно-кавказской (нахско-дагестанской) языковой группе (Дьяконов И. М. Предыстория армянского народа. — Ереван, 1966, с. 20; Он же. Некоторые лингвистические данные к проблеме связей населения Восточного Кавказа и Закавказья с древним Востоком в III-I тыс. до н. э. Тезисы. — Баку, 1966, с. 6; Гукасян Ворошил. К освещению некоторых вопросов…, с. 117.). О наличии албанского языка, албанской письменности сообщают Страбон, Ипполит Римский, Моисей Каланкатуйский, Корюн, Себеос, Хоренаци, «Книга писем», Захарий Ритор, Этум, арабские авторы.
Возрастанию этнической роли языка способствует закрепление языка в письменности (Бромлей Ю. В. Очерки…, с. 115). Албанские письмена были составлены на основе гаргарского говора, богатого гортанными-горловыми звуками (Хоренаци, III, 54; Каланкатуйский, II, 3; Корюн), состояли из 52 фонем, особенно богатого свистящими и шипящими звуками (Тревер К. В. Очерк по истории и культуре Кавказской Албании. — М.-Л., 1959, с. 307-308).
Возникновение албанской письменности и литературы на албанском языке связано с христианизацией страны, так же как появление армянской и грузинской письменности и литературы. Вопрос о письменности и литературе на родном албанском языке стал объективной исторической необходимостью. К созданию своей литературы Албания была подготовлена всеми условиями жизни — социально-экономическими, политическими.
Ассимиляторской политике Сасанидов — стремлению насадить зороастризм, а также деятельности сироязычной церкви необходимо было противопоставить в стране христианскую церковь на местном албанском языке, с албанской литературой, которые смогли бы отстоять культурную и этническую самобытность албан (Мамедова Фарида. Политическая история и историческая география Кавказский Албании, с. 6). На албанский язык переводят Библию и другую богословную литературу (Корюн, Гевонд), а также создается местная албанская историко-литературная традиция, время становления которой мы датируем VII-XII вв.
В силу особенностей исторических судеб письменные памятники Албании местного происхождения дошли до нас на древне-армянском языке. Если мы рассмотрим исторические реалии Армении и Албании синхронного времени (периода поздней античности и IV-VIII вв.), то убедимся, что написание албанских памятников на древнеармянском языке было совершенно исключено. С периода падения империи Тиграна II (I в. до н. э.) и до 428 г. армянской государственности фактически уже не было, а юридически она была отменена в 428 г. Весь этот период до VI в. включительно нестабильная территория Армении, представляющая собой перемещение с запада на восток, подвергалась неоднократному разделу между двумя империями – Римом-Византией и Ираном (договоры 65 г. до н. э., 37 г., 298 г., 387 г., 591 г.). Географически были две Армении, две провинции — западная Византийская Армения, расположенная к западу от р. Ефрат, и восточная — Перс-Армения, расположенная к востоку от р. Ефрат, управляемые наместниками — марзбанами. А Албания, как было отмечено в начале доклада, в течение 1000 лет (III в. до н. э. — VIII в. н. э.) сохранила территориальное и политическое — государственное единство.
При таких условиях не было никакой необходимости пользоваться в Албании армянским языком и тем более создавать на нем албанскую историко-правовую литературу, т. е. армянский язык не мог быть языком lingua franca.
Албанская местная историко-литературная традиция стала складываться с VII в. — «Историяалбан» Моисея Каланкатуйского (VII-VIII вв.), элегия албанского поэта Давтака (VII в.), «Албанская хроника» и «Судебник» Мхитара Гоша (XII-XIII вв.), «История Киракоса Гандзакеци» (XIII в.). Значение «Истории албан» Моисея Каланкатуйского для изучения истории албан, Албании I-X вв., а также для истории других народов невозможно переоценить.
Моисей Каланкатуйский был современником великого албанского князя из рода Михранидов -Джеваншира (VII в.), время правления которого по праву было периодом политического и культурного расцвета Албании. Джеваншир был заказчиком этого творения. Эта одна из причин появления «Истории албан» Моисея Каланкатуйского. В условиях тройного политического нажима, с целью мобилизации албанского народа на борьбу за сохранение самостоятельного Албанского государства, за сохранение культурно-идеологической самобытности необходим был труд, освещающий историю не только современного автору славного правления Джеваншира, но и отражающий всю предшествующую историю Албанского царства, начиная с библейского периода, далее с I в. н. э., доведя ее до VIII в.
Невзирая на поздние следы редактирования «Истории албании», весь характер изложения памятника, относительная полнота сообщаемых сведений и широта круга интересов автора, разработанная хронологическая система, согласно которой четко цитированы все события внутренней и внешней жизни страны, наличие, можно сказать, определенного характерного для эпохи исторического видения, определенная объективность в сообщаемых автором данных наводит на мысль о существовании в Албании VIII в. определенных традиций, определенного опыта исторического изложения.
Чрезвычайно важно, что одна из рукописей «Истории албан» Каланкатуйского, хранящейся в Парижской национальной библиотеке (Рч 220), содержит дополнительно четыре главы, которых нет в других рукописях (Каталог Маклера). В этих главах освещены события XIII в., период возрождения Албанского царства (Арцах-Хаченское), управляемое албанским царем Гасан-Джалалом.
Очевидно, Гасан-Джалал, подчеркивая преемственность своей власти предшествующим албанским правителям, счел нужным дополнить «Историю албан» четырьмя новыми главами, отражающими его правление, тем самым способствуя продолжению историко-литературной традиции Албании (Там же, с. 16-17).
Армянские ученые, оспаривая мнение о том, что сочинение Моисея Каланкатуйского первоначально было написано на албанском языке, приводят практически одно возражение — наличие в нём акростиха, элегии поэта Давтака на смерть Джеваншира, великого князя Албании, созданной в VII в., дошедшей в составе «Истории албан» (II, 35) на древнеармянском языке. Поэт Давтак не оставил иных своих сочинений, кроме акростиха в честь чуждого ему по крови, согласно логике армянских ученых, албанского властителя. Следует отметить, что в одних рукописях, представляющих, по нашему мнению, албанскую редакцию (С-59 ЛО ИВ АН СССР и Р4220), элегия включает 19 куплетов-четверостиший в соответствии с первыми 19 буквами армянского алфавита. И только в других рукописях, представляющих, на наш взгляд, армянскую редакцию (В-56 ЛО ИВ АН СССР и P1217 (Каталог Маклера), количество куплетов доходит до 36, охватывая тем самым все буквы армянского алфавита. Однако, если с 1-го по 19 куплет мы наблюдаем полную гармонию ритма, четкость стихотворных размеров (четверостишие на каждую букву алфавита), то после 19-ой буквы отмечается нарушение как размера (появление двустишия, трехстишия и т. д.), так и стихотворных форм относительно первой части. Несомненна натяжка. Как известно, акростих не всегда должен охватывать все буквы алфавита. В какой-то мере он носит характер символов. В том числе и акростих Давтака вполне мог охватить только 19 из 52 букв албанского алфавита. Нам представляется, что для любого приличного рифмоплета не представляет труда перевести акростих на другой язык, в данном случае с албанского на армянский, следуя при этом, несомненно, алфавиту языка, на который делается перевод. Тем более, что при этом могло быть продемонстрировано мастерство стихосложения. Примем во внимание, что в настоящее время бытует азербайджанская версия элегии Давтака на смерть Джеваншира, которая оглашается-поётся на азербайджанских панихидах вместе с мусульманскими святыми. По содержанию, манере изложения элегия Давтака не могла быть создана поэтом по заказу, явившемуся из Армении в Албанию. Элегия — это безысходность, глубокая печаль по утрате дорогого поэту человека, безысходность страны своей Албанской:
«Мы оплакиваем тягостную потерю нашу»;
«Мир наш обратился в горечь, полчища одолевают нас»;
«День праздника господня креста обратили нам в плачь»;
«Царь греческий и князья юга сильно желали видеть правителя нашего»;
«Тотчас постигли нас несчастья»; «Бог придал гибели страну нашу».
Поэт неоднократно подчеркивает масштабность личности Джеваншира («Слава его распространилась по всей земле, имя подошло до конца света»), осознает значение этой потери для Албании — его (поэта) страны.
К разряду памятников местной албанской историографии относится «Албанская хроника» Мхитара Гоша (XII-XIII вв.), Киракоса Гандзакского (XIII в.), канонические памятники Албанской церкви — каноны «Агуэнского собора V в.» и «Каноны-албанского католикоса Симеона 705 г.», «Краткая история агван» Есаи Гасан Джалала (XVIII в.). В «Албанской хронике» — Мхитара, представляющей собой по замыслу автора продолжение истории, написанной Дасхуранци-Каланкатуйским, изложены события, происшедшие в Албании в течение 1130-1162 гг., и период господства Сельджуков. «Но начатое Гошем произведение осталось незаконченным».
До X в. албанская литература создавалась на албанском языке, с XII в. албанская литература создавалась на армянском языке, хотя по духу целиком и полностью оставалась албанской (Там же, с. 245).
Но албанским письмом еще пользовались в XIII в., о чём свидетельствует историк XIII в. Этум («Гайтон»). Науке известно несколько рукописей, представляющих собой перевод с албанского на армянский язык (Еремян С. Т. Идеология и культура Албании III-VII вв. — В кн.: Очерки истории СССР (III-IX вв.). — М.,1958, с. 329). Язык не был единственным показателем этноса, «хотя языковая общность непременно присуща каждому этносу и каждый этнос в процессе становления обычно пользуется одним языком, однако совсем не обязательно, чтобы на протяжении всего своего дальнейшего существования он обслуживался только этим языком» (Бромлей Ю. В. Очерки…, с. 114). Итак, албаны с XII-XIII вв. обслуживались армянским языком. Конечной стадией процесса ассимиляции, культурной адаптации этноса является потеря самосознания, изменение этнического самосознания (Брук И. С. Население мира. Этнодемографический справочник. — М., 1981, с. 78). А это произошло с албанами значительно позже.
Итак, в Албании были все компоненты, характеризующие клиническую общность. Можно отметить и историчность албанском этнической общности, которая прослеживается с раннеклассового общества до позднего средневековья. «Изменяя реальность, этнические общности творят историю и в ходе своей истории изменяются сами» (Петку Д. Понятие этнической общности: методологическое эссе, 1980, р. 238).
В свете вышеизложенного представляется уязвимым и неправомерным мнение армянских исследователей Б. Улубабяна, Л. Ш. Мнацаканяна, Б. Арутюняна, С. Арутюнова, А. Акопяна, К. П. Юзбашяна, П. М. Мурадяна, а также мнение Р. Хьюсена (Улубабян Б. А. О топонимах «Албания», «Агван», «Аран». — ИФЖ, АН Арм. ССР, 1971, № 2; он же.Очерки истории восточного края Армении (V-VII вв.). — Ереван, 1982; Мнацаканян А. Ш. О литературе Кавказской Албании. — Ереван, 1969; Арутюнян Б. Когда отсутствует научная добросовестность. — ВОН АН Арм. ССР, 1987, № 2, (с. 33-56); Акопян А. , Юзбашян К. ., Мурадян П. М. К изучению истории Кавказской Албании. — ИФЖ АН Арм. ССР, 1987, № 7 (с. 166-188); Акопян А. Албания — Алуанк в греколатинских и древнеармянских источниках. -Ереван, 1987; Robert H. Herwsen. Ethno history and the armenian influence upon the Caucasian Albanians, № 4. Classical Armenian culture Chico (Cal), 1982. Influences and Creativity. University of Pensylvania Armenian. Thexts and Studies, p.27-40) и других, согласно которому не было албанской этнической общности, она не сформировалась. По мнению армянских коллег, до V в. Албания не представляла собой единого этнополитического целого. Население Албании армянские ученые делят на население правобережной части Куры, которое, по их мнению, было исконно армянским этносом, занимающим в V в. главенствующее положение в образовавшемся наместничестве марзбанстве — Албания, и которое начинает арменизировать албан – жителей левобережной части Куры. Что же касается самого армянского населения правобережья Куры, то оно, по их мнению, почему-то именовалось албанским и приобрело албанское самосознание, албанское мировоззрение (Акопян А. , Юзбашян К. , Мурадян П. М. . К изучению истории Кавказской Албании, с. 169-171).
Совершенно очевидно, что самосознание и самоназвание (этноним) — устойчивые компоненты этнической общности и они не могут быть приобретены сразу же в V в. с созданием нового административного деления — албанского марзбанства, как это наивно представляют армянские коллеги. Армянские источники — Корюн, Егише, Лазарь Парбеци, Хоренаци, Себеос, Гевонд, Фавстос Бузандаци и албанский автор Моисей Каланкатуйский не упоминают армян на территории правобережья и левобережья Куры, а сообщают только об албанах.
Авторы этой концепции, вооружившись в какой-то мере современным понятийно-терминологическим аппаратом, характеризующим аспекты этнической проблематики, выдвигают теоретическое положение о вероятности отрыва части от какого-то этнического массива и ее инкорпорирование в другую этническую среду с последующим формированием общего этнического самосознания, отличного от самосознания исходного этноса. По мнению наших оппонентов, такое положение происходило в Албании с 428/450 г. по X в. и что будто бы этот процесс нашел отражение в армянских источниках V в. и последующих веков и в «Истории албан» Моисея Каланкатуйского. Прежде всего, следует отметить, что подобные теоретические выкладки нуждаются в подтверждении фактами, которыми рецензенты не располагают и потому, видимо, не приводят. Без аргументов они утверждают, что в 428 г. Сасаниды создали в Закавказье три марзбанства — «Армения», «Албания» и «Иберия» (Там же, с. 167). В действительности же упразднение государственности в Армении не означало установления аналогичного политического статуса в Албании, о чем свидетельствует, согласно источникам (Корюн, Егише, Парбеци, Каланкатуйский, Канонгирк), наличие в Албании царской власти вплоть до 506 г. включительно, в то время, как только одна Армения стала марзбанством. Согласно концепции рецензентов, в состав албанского марзбанства были включены и области с армянским населением (Утик, Арцах — области правобережья Куры).
Таким образом, согласно их концепции, термин «Албания» [50 — 51] стал термином, обозначающим определенное политическое и конфессиональное единство.
Если даже албанское политическое объединение было значительно более самостоятельным, чем армянское и включало в V в. два этнически разных компонента — албанский и армянский, то первый должен был бы выступать в качестве ведущего по отношению ко второму, и тогда должно было бы иметь место не механическое приобретение албанского самосознания армянским населением, а просто деэтнизация армянского населения правобережья Куры в силу ведущей роли политического фактора, на что неосознанно указывают сами армянские коллеги. Если верна концепция, предложенная армянскими учеными, то этому процессу должен был предшествовать длительный процесс контактов двух этносов — албан и армян в зоне этнических границ, у них вначале выработалось бы двойное этническое самосознание (албанское и армянское), при котором впоследствии одно ассимилировало бы другое. В таком случае армянские ученые должны были бы согласиться с наличием и длительным существованием албанского этноса, как и армянского не только в левобережной, но, несомненно, и в правобережной частях. К тому же, если была верна позиция армянских коллег, Сасаниды, создав марзбанство Албании, пытались бы здесь внедрить персидское самосознание, но никак не албанское и не армянское. Разве у армян или грузин, или албан, входящих в Кавказский Кустак, именуемый Адурбадаганом. появилось политико-административное самосознание «адрубадаганцы» и свое локальное — армянское, грузинское, албанское? Р. Хьюсен не согласен с мнением армянских ученых, считающих население междуречья Куры и Аракса (т.е. правобережья Куры) армянским. Он утверждает, что это население было автохтонным — кавказского происхождения. Но Р. Хьюсен утверждает, что не было албанского народа как такового, а была лишь федерация кавказских племен, главнейшим ядром которой были албаны. По мнению армянских авторов, «История албан» Каланкатуйского создавалась в эпоху господства центробежных тенденций в среде армянской знати и была призвана поддержать определенную группу армянских феодалов, противоборствующих образованию централизованного армянского государства под эгидой Багратидов (Там же, а 169-170). Напрашивается вопрос — есть ли смысл автору «История албан» отстаивать самостоятельность своей родины от Армении исключительно для того, чтобы сделать свою родину подвластной другому государству: другим народом, другой территорией и чуждой династией? Как известно, родиной Каланкатуйского является Албания, расположенная от р.Аракс до Дербента, управляемая династией Михранидов, возвеличение которой является главной целью источника. А государство Багратидов создавалось в VIII-X вв. на территории вокруг области Ани, к юго-западу от Албании. Кроме того, допуская реальность подобных условий создания «Истории албан», следовало бы ожидать, что в ней должна была найти место и открытая антибагратидская настроенность. Тем удивительнее, что Багратиды практически не упоминаются в источнике.
Что стало с албанским этносом? В период арабского завоевания большая часть албан, живущих в низовьях рек Куры и Аракса, исламизируясь, ассимилировалась с тюркоязычными народами, осевшими здесь компактными массами. А остальная часть албанского населения, проживающая в горных частях (арабы в горы не шли), на северо-западе Албании, а также на юго-западе, придерживалась христианства или монофизистского толка, что в будущем породнит ее с армянской церковью, или диофизитского направления, что ее породнит с грузинской церковью. Если бы в христианстве было третье направление, как отмечал 3. Н. Алексидзе, то албаны, очевидно, с целью сохранения своей самобытности, придерживались бы этого направления, и они, вероятно, сохранились бы до наших дней. Албанская церковь, переместившаяся в Гандзасар (в Арцахе), постепенно григорианизируется (Алексидзе 3. Н. Проблемы идеологии и культуры раннесредневекового Кавказа и Грузии: Дисс… д-ра ист. наук (и качестве научного доклада). — Тбилиси, 1983.). Происходит изменение албанской культуры, культурная адаптация — аккультурация, изменение языка – вначале двуязычие (албанское и армянское), потом языковая ассимиляция (армянский). Эпиграфика в Арцахе на армянском языке датируется не ранее XII века. Но вместе с тем еще функционируют традиционные компоненты местной албанской культуры: светские сюжеты на албанских хачкарах — кресткамнях (IX-XIV вв.), архитектурные каноны собора Хошаванк-Хатаванка (XII в.), не имеющего аналогов в армянской архитектуре (Улубабян Б. А. Хадаванк-Хатраванк. Научные сообщения Гос. Музея искусства народов Востока, вып.X. — М.: Наука, 1978, с. 175), Малый календарь летоисчисления (в Арцахе) и др. В XVIII-XIX вв. происходит появление двойного этнического самосознания, а потом полное изменение его в форме скачка, когда происходит исчезновение албанского самосознания и появление армянского. Но вместе с тем еще наблюдается самосознание албан в XVIII в., когда албанский католикос Есаи Гасан Джалал создает «Краткую историю албан». Завершающим моментом исчезновения албанского самосознания явилось упразднение албанской автокефальной церкви в 1836 г., после чего все албаны Арцаха стали считаться армянами, хотя некоторые из них помнят свои албанские корни.
Итак, в процессе межэтнической интеграции армян и албан, грузин и албан произошла культурно-идеологическая ассимиляция (арменизация) части албан, часть их огрузинилась.
Не следует забывать, что в Арцахе — Карабахе наряду с албанами жили с глубокой древности (с III в.) компактными массами тюркоязычные племена барсил, савир, гуннов, хазар, состав которых пополнялся и обновлялся тюркоязычными племенами. Арцах был частью всех азербайджанских политических образований.
В IX-X вв. Арцах-Карабах, будучи частью географического понятия Азербайджан, входил в состав государства Саджидов, в X в. — в состав государства Саларидов, в XI-XII вв. был частью государства Шеддадидов (Шарифли М. X. Феодальные государства Азербайджана во второй половине IX-XI вв. — Баку, 1978, 344,с. 30-89), в XII-XIII вв. Карабах составлял часть Азербайджанского государства Атабеков-Ильденизидов (Буниятов 3. М. Государство атабеков Азербайджана. — Баку, 1978), во второй половине XIII — начале XV вв. в период существования монгольского государства Хулагуидов Карабах входил в состав государства. Джалаиридов (Пириев В. 3. Об исторической географии Азербайджана XIII-начала XV вв. — См. сб.: Историческая география Азербайджана. Баку, 1987, с. 98-105), в XV в. входит в состав государства Каракоюнлу, а в XVI-XVII вв. Карабах, будучи в составе Карабахского беглярбегства, входит в состав Азербайджанского государства (в политическом понимании) Сефевидов, которое, в свою очередь, состояло из 4-х беглярбегств — Ширванского, Карабахского (или Гянджинского), Чухурсаадского (или Ереванского) и Азербайджанского или (Тебризского) (Эфендиев О. Азербайджанское государство Сефевидов в XVI веке. — Баку, 1981.). Карабахом в составе Карабахского беглярбегства владела фамилия Зияд-оглы из Каджаров с XVI в. по XIX в. (Эфендиев О. А. Территория и границы азербайджанских государств в XV-XVI вв. — См. сб.:Историческая география Азербайджана. Баку, 1987, с. 114). Во второй половине XVIII в. Карабах входит в состав Карабахского ханства, в составе которого и был присоединен к России в 1805 и 1813 годах.
МАМЕДОВА ФАРИДА
Из журнала «Известия Академии наук Азербайджанской ССР». Серия истории, философии и права, Баку, 1989, № 3, стр.108-117