Продолжаем публикацию ранних работ Член-корреспондента НАНА, доктора исторических наук, профессора Ильяса Бабаева в рубрике ИССЛЕДОВАНИЕ.
Кавказская Албания — одно из древнейших государственных образований в Закавказье, охватившая большую часть территорий современного Азербайджана и приморского Дагестана, начиная с 30-х годов XIX в. интересует исследователей. Наряду с другими не менее важными вопросами истории этого государства большой интерес представляют его города.
Возникновение и развитие городов Албании теснейшим образом связаны с социально-экономической и политической историей этой страны. Поэтому почти все исследователи, занимавшиеся вопросами истории Албании, интересовались и ее городами (А. Бакиханов, Ф.Крузе, А. Яновский. Б. Дорн, В.В.Бартольд, Е. А. Крымский, С. В. Юшков, К. В. Тревер и др.). Однако до недавнего времени исследователи относительно городов имели в своем распоряжении лишь письменные источники, в которых о городах Албании, особенно о ранней поре их истории, имеются отдельные упоминания. В этом отношении монографическое исследование К. В. Тревер выгодно отличается от других (К. В. Тревер. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э,- VII в. н. э. М.-Л., 1959). Она дала не только критический обзор литературы об Албании и ее городах, но и привлекла нарративные письменные источники, а также археологические материалы. Однако в то время археологические материалы относительно градостроительства в Албании были еще незначительны.
Археологические раскопки, развернувшиеся за последние годы на памятниках Албании, дают обильные вещественные материалы о древних городах этой страны. Анализ археологических материалов и письменных источников позволяет установить, что возникновение городов в Албании можно отнести ко времени не позднее начала III в. до н. э. Оно является результатом многовекового социально-экономического развития страны.
Археологические исследования показывают, что еще во второй половине, если даже не в середине II тысячелетия до н. э. среди племен, заселявших территорию современного Азербайджана, появились элементы имущественной дифференциации. В конце II — начале I тысячелетия до н. э. этот процесс усиливается, чему, видимо, способствовали многие факторы, так, например, развитие производительных сил и производственных отношений внутри страны (появление железа и потом его широкое применение в хозяйстве), влияние более развитых стран Востока. К концу II — началу I тысячелетий относятся циклопические сооружения Азербайджана, представлявшие собой refugia для расположенных вокруг поселений.
В середине I тысячелетия социальное неравенство среди населения древней Албании достигает высокой степени развития, что подтверждается многочисленными археологическими материалами. Вещественными доказательствами в этом отношении могут быть строительство достаточно крупных зданий, некоторые погребальные памятники и многие археологические находки. Так, например, при раскопках на местности Сарытепе в Казахском районе Азербайджана И. Г. Наримановым были обнаружены остатки довольно значительного по величине здания, построенного из сырцовых кирпичей. Важнейшим археологическим открытием тогда была находка двух каменных баз колонн ахеменидского типа в Сарытепе (И. Г. Нариманов. Находки баз колонн V—IV вв. до н. э. в Азербайджане. СА, 1960, 4, стр. 162-164). Как известно, аналогичные базы характерны лишь для монументального искусства ахеменидского Ирана. Само собой напрашивается, что Сарытепинский комплекс здания может быть общественным комплексом. Видимо, прав Г. А. Тирацян, полагающий, что Сарытепинский комплекс — одна из сатрапских резиденций ахеменидского Ирана в Закавказье (Г. А. Тирацян. Некоторые черты материальной культуры Армении и Закавказья V — IV вв. до н. э. СА, 1964, 3, стр. 74).
В Сарытепе же найдена цилиндрическая печать и венчик большого хозяйственного кувшина с оттиском печати. Анализ всех материалов, выявленных при раскопках, позволяет Сарытепинский комплекс отнести к V-IV вв. до н. э. (И. Г. Нариманов. Ук. соч., стр. 164). Сарытепинский комплекс, наряду с письменными источниками и другими археологическими находками, еще раз доказывает, что территория Албании до возникновения здесь государственности вошла в состав Ахеменидской империи. Это, надо думать, оказало определенное воздействие на социально-экономическое развитие страны.
Имущественную дифференциацию среди населения древнего Азербайджана иллюстрируют также строительные остатки, выявленные на Каратепе в Мильской степи (О. Ш. Исмизаде. Итоги археологического исследования поселения на холме Каратепе. Сб. «Археологические исследования в Азербайджане». Баку, 1965, стр. 72—73), а особенно погребальные памятники Мингечаура и Хыныслы, относящиеся также к середине I тысячелетия до н. э. Так, в Мингечауре в погребениях с вытянутыми или слабоскорченными костяками найдены несколько десятков бронзовых перстней с различными изображениями на щитках, которые, без всякого сомнения, выполняли функцию печатей, т. е. закрепляли имущество за его собственником (С. М. Казиев. Археологические раскопки в Мингечауре. МКА, I, Баку, 1949, стр. 21-25; И. А. Бабаев. Некоторые вопросы изучения памятников глиптики в Азербайджане. ДАН Азерб.ССР, 1964, 6, стр. 78; Г. Асланов, И. Бабаев. Общая характеристика памятников глиптики, найденных при раскопках в Мингечауре. Изв. АН Азерб.ССР. Сер. обществ, и., Баку, 1965, 2, стр. 95, 98).
Таким образом, уже в середине I тысячелетия до н. э. в древней Албании были налицо все предпосылки для зарождения классового общества и, следовательно, городов, ибо, как известно, родоплеменной строй еще не знает городов в точном значении термина. Появление городов обозначает разрушение родоплеменного строя. Возникновение городов является также результатом второго крупного разделения труда — отделения ремесла от сельского хозяйства. Надо думать, здесь этот процесс завершается в середине или в самом начале второй половины I тысячелетия до н. э. «Город уже представляет собой факт концентрации населения, орудий производства, капитала, наслаждений, потребностей, между тем как в деревне наблюдается диаметрально противоположный факт — изолированность и разобщенность» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Немецкая идеология. Соч., т. III. М., 1955, стр. 50).
Таким образом, в это время на территории Албании создались все предпосылки для возникновения городов. Развивались торговля и различные виды ремесла, что главным образом было результатом роста производительных сил и производственных отношений внутри страны. К. Маркс говорил: «Как только городская промышленность как таковая отделяется от земледельческой, ее продукты с самого начала являются товарами, и, следовательно, для их продажи требуется посредничество торговли. Связь торговли с городским развитием и, с другой стороны, обусловленность последнего торговлей понятны таким образом сами собой» (К. Маркс. Капитал, III, 1949, стр. 344). Поселения, лежащие на удобных путях и в местах, благоприятных для развития ремесла и торговли, постепенно превращались в города и становились культурно-экономическими центрами страны. Такие города в Албании были в значительном количестве, о чем, в частности, свидетельствуют письменные источники. Так, например, римский автор I в. н. э. Плиний Старший в своем энциклопедическом труде «Естественная история», говоря об Албании, упоминает, что ее главным городом является Кабала (Кабалака) (Плиний. Кн. VI, 29). Значит, по его словам, Кабала главный, а не единственный город Албании.
Во II в. н. э. Клавдий Птолемей упоминает уже 29 городов и других менее значительных, но достаточно крупных населенных пунктов, сведения о которых дошли до далекого Рима (Клавдий Птолемей. Географическое руководство. Гл. II, 1—8). Интересно отметить, что упоминаемое у Птолемея количество городов и других населенных пунктов в Албании намного превышает количество названий населенных пунктов соседних стран.
Локализация многих упоминаемых Птолемеем городов пока представляет большую трудность, ибо он ошибочно принял неправильную величину окружности земли (Дж. О. Томпсон. История древней географии. М., 1953, стр. 462). Поэтому указания по градусам местонахождений этих городов не позволяют отождествлять их с тем или иным городищем. Гидронимы, упоминаемые Птолемеем, в этом деле тоже мало помогают, так как они изменились за прошедшие тысячелетия. Спорны также и северные границы Албании, точное установление которых помогло бы локализации гидронимов и городов, упоминаемых Птолемеем.
В данное время, как нам представляется, принципиальное значение имеет не отождествление того или иного городища с городами, упоминавшимися античными авторами, а характер градостроительства и экономическая жизнь городов этой страны, что уже хотя бы в общих чертах можно проследить на основе проведенных раскопок ряда городищ.
Как сказано выше, согласно Плинию Старшему, на рубеже нашей эры главным городом Албании считался Кабала. Установлено, что развалины этого города находятся вблизи с.Чухур-Кабала Куткашенского района Азербайджанской ССР. С 1959 г. ведутся планомерные археологические раскопки в Кабале, где сохранились остатки города античного времени. Раскопками установлено, что этот город просуществовал более 2 тыс. лет, причем городище античной эпохи расположено на расстоянии 2 км к юго-востоку от средневековых развалин города Кабалы. Античный город находился в междуречье Карачая и Гочаланчая. Город в свое время имел оборонительные сооружения. Особенно хорошо прослеживаются остатки оборонительного вала длиной более 1 км, защищавшего город с южной стороны. Первоначальная ширина вала была не менее 6 м (С. М. Казиев, И. А. Бабаев. Раскопки древней Кабалы. АО — 1967, М.,1968, стр. 317-319).
Археологическими исследованиями на городище установлен культурный слой толщиной 2,6 м. Нижний горизонт его мощностью 0,3-0,4 м относится к эпохе ранней бронзы. Непосредственно на этом слое лежат слои IV в. до н. э.- I в. н. э. На раскопанном участке к этому времени относятся три строительных горизонта. На основе стратиграфии и добытых материалов они датируются, соответственно, первый — концом IV-III в. до н. э., второй — II — первой половиной I в. до н. э. и, наконец, третий — второй половиной I в. до н. э.- I в. н. э. Нижние горизонты пока исследованы на сравнительно небольшой площади. Но, несмотря на это, в них были обнаружены остатки довольно значительных по величине зданий, стены которых сооружены из булыжника, различные строительные материалы, представленные главным образом черепицами и строительными камнями. В этих горизонтах также много местных и привозных изделий.
В Кабале в античную эпоху в качестве строительного материала широко применяли булыжник, тесаный камень и особенно сырцовый кирпич. Наряду с ними в Кабале в строительстве применялись обожженные кирпичи, о чем свидетельствуют их находки на территории городища (И.А.Бабаев, С.М.Казиев, Ф.Л.Османов. Археологические исследовании в Кабале. АО-1970, М.,1971, стр.394). Для покрытия крыши зданий в Кабале широко применялась кровельная черепица, обнаруженная во всех трех строительных горизонтах (И.А.Бабаев. Черепицы античной эпохи из раскопок Кабалы. Материалы к сессии, посвященной итогам полевых археологических и этнографических исследований 1971 г. в СССР. Тезисы докладов археологов и этнографов Азербайджанской ССР. Баку, 1972, стр. 23 сл.).
Особый интерес представляет большое здание общественного назначения, построенное из сырцовых кирпичей. Остатки его вскрыты в верхнем слое городища. Толщина стен этого здания более 2 м. Сырцовыми же кирпичами вымощены и полы. Выяснилось, что здание погибло в результате пожара, следы которого прослеживаются по всей площади раскопа. Здание подверглось сильному разрушению. Стены его лишь в некоторых местах сохранились на высоту до 0,5 м, в отдельных местах они прослеживаются с трудом. Это разрушение произошло, вероятно, в конце I или в начале II в. н. э.
Расчищены три зала площадью 56, 87 и 118 м2, большой вестибюль, коридоры и несколько сравнительно небольших помещений, входящих в комплекс здания. В центральной части больших помещений обнаружены по две каменные базы колонн (рис. 1). Колонны, по всей вероятности деревянные, не сохранились. На полу помещений остатков бытовых вещей немного. Они представлены отдельными фрагментами глиняных сосудов. В подсобных помещениях прослежен слой золы сгоревшей соломы с обуглившимися зернами пшеницы и ячменя.
Для покрытия крыши здания использованы большие плоские и двускатные черепицы, десятки тысяч фрагментов которых были найдены при раскопках (рис. 2). Черепицы обнаружены и в слоях IV- I вв. до н. э. Они представлены плоскими и желобчатыми черепицами. По размерам эти черепицы близки к черепицам из верхнего горизонта. Черепицы нижнего слоя с одной стороны окрашены красной краской. На одной из них есть оттиск клейма, что свидетельствует о развитии и централизации отдельных видов ремесла в городе в последней четверти I тысячелетия до н. э.
В нижних слоях, в отличие от верхнего, бытовых материалов больше. Малое количество бытовых вещей в верхнем слое, вероятно, объясняется тем, что это здание, скорее всего, носило общественно-административный характер.
Подавляющее большинство обнаруженных в нижнем слое находок составляют фрагменты различных глиняных сосудов. Среди находок имеются стеклянные бусы, бронзовые пуговки и подвески, фрагменты различных привозных стеклянных и глазурованных глиняных сосудов и прочие остатки материальной культуры, характеризующие развитую городскую культуру в Кабале в эллинистическую эпоху. В нижних горизонтах культурного слоя обнаружены монеты. Одна из них драхма парфянского царя Фраата III (70-57 гг. до н.э.), две другие – местные подражания драхмам Александра Македонского.
При раскопках в Кабале в слоях III — I вв. до н. э. обнаружены комки глины с оттисками печатей (буллы), которые имеют большое научное значение (рис. 3). Подобными буллами опечатывали официальные документы, двери кладовых, тюки с товарами др. Многие оттиски нанесены привозными перстнями-печатями. Наряду с буллами обнаружены куски хорошо отмученной глины, являющиеся заготовкой для булл (С. М. Казиев, И. А. Бабаев. Раскопки Кабалы. АО- 1968, М., 1969, стр. 398 сл.). Определенный интерес представляют также большие хозяйственные кувшины, зарытые рядом друг с другом в землю, которые служили для хранения продуктов. Венчики этих кувшинов были закрыты плоскими камнями (рис. 4). Вероятно, они находились в складском помещении. Все эти материалы характерны для довольно высокоразвитой городской культуры того времени.
Для характеристики городской культуры Кабалы немалый интерес представляет некрополь. Пока в Кабалинском некрополе раскопан небольшой участок, в результате чего выявлены грунтовые и кувшинные погребения с довольно богатым погребальным инвентарем (С. М. Казиев, К. А. Бабаев, Ф. Л. Османов. Работы Кабалинской экспедиции. АО — 1969, М., 1970, стр. 376 сл.). Наличие в могильном поле одновременных погребений с различным обрядом характерно для городских некрополей. Ибо общеизвестно, что города имели смешанное по религиозной и этнической принадлежности население, чему можно было бы привести много примеров. В этом отношении достаточно упомянуть античные города Армении и Иберии, являющиеся сопредельными с Албанией странами.
Раскопанные грунтовые погребения принадлежат взрослым людям, а кувшинные — детям. Однако проведенные в кабалинском некрополе раскопки пока настолько незначительны, что на их основании невозможно сделать окончательные выводы о погребальных обрядах. Можно допустить, что как в некрополях других городов, так и в Кабале типы погребений были различными, о чем, в частности, свидетельствуют захоронения в глиняных гробах, обнаруженных на расстоянии всего нескольких километров от городища Кабала. Эти гробницы в Албании датируются эллинистической эпохой. Раскопанные в Кабале погребения, по всей вероятности, принадлежали рядовым гражданам. Но, несмотря на это, они дали значительный материал, состоящий из многочисленных глиняных сосудов различных форм, наконечников копий и стрел, серпов, предметов украшения и пр. В отдельных погребениях число глиняных сосудов превышает 40 штук. Обнаруженные сосуды имеют различные формы (рис. 5).
Одним из значительных городов Кавказской Албании была Шемаха, упоминаемая у Птолемея как Кемахея или же Мамахея. С 1958 г. на территории древней Шемахи ведутся широкие археологические раскопки, в результате чего выявлено огромное количество материалов. Толщина культурного слоя здесь местами достигает 4 м. Причем, как и в Кабале, установлено, что слои античной эпохи лежат непосредственно на слое ранней бронзы. Поселение несколько раз подвергалось сильному разрушению и потом восстанавливалось, вследствие чего границы города то суживались, то опять расширялись. В результате этого отдельные участки города несколько раз превращались в погребальное поле, а позже снова застраивались городскими сооружениями (Дж. А. Халилов. Раскопки на городище Хыныслы, памятнике древней Кавказской Албании. СА, 1962, 1, стр. 218). При раскопках выяснилось, что погребальные ямы сильно разрушены строительными остатками. Но, тем не менее, на участках, не тронутых погребениями, остатки городских сооружений прослеживаются.
Первоначально, примерно в IV в. до н. э., поселение занимало сравнительно небольшую территорию. Оно было расположено у подножия горы Пирдиреки на территории нынешнего с. Дере-Хыныслы и к югу от него. На раскопанных участках слой, относящийся к IV—III вв. до н. э., пострадал больше. Лишь на небольших участках были фиксированы остатки стен, построенных из булыжника. Вероятно, верхние части стен были построены из сырцовых кирпичей. Полы этих помещений были утрамбованы и обмазаны глиной (Он же. Первые итоги археологических раскопок в поселении Хыныслы (на азерб. яз.), МКА, VI, Баку, 1965, стр. 82). Основные могильные памятники этого периода в Шемахе — ямные погребения. В этот период находящееся здесь поселение еще не приобрело облик города.
К концу III в. до н. э. поселение, развиваясь, становится уже городом. Меняется его облик, увеличивается число мастерских по изготовлению различных ремесленных изделий, расширяется площадь города. Период II в. до н. э. — II в. н. э. в Шемахе является периодом расцвета. В это время Шемаха становится одним из культурно-экономических центров Албании. Слои, относящиеся к этому периоду, насыщены археологическими материалами, в том числе строительными остатками. При раскопках вскрыты остатки различных мастерских и других сооружений.
В это время гончарное ремесло и стекольное производство достигают высокого развития. Обнаружены глиняные сосуды с оттисками различных печатей-клейм и сами печати, предназначенные для подобных целей, что свидетельствует о централизации производства в отдельных мастерских (Дж. А. Халилов. Раскопки на городище Хыныслы…, стр. 213). В быту населения в это время значительное место занимают привозные и изготовленные на месте стеклянные изделия. При раскопках вскрыты также остатки довольно больших комплексов зданий — жилищ, общественных и хозяйственных помещений. Основными строительными материалами были камень и сырцовый кирпич. При раскопках найдены фрагменты кровельных черепиц, что свидетельствует о покрытии крыш некоторых больших зданий черепицами (Он же. Первые итоги…, стр. 82).
В Шемахе найдены более 15 каменных баз колонн. В отличие от кабалинских, они несколько меньше по размерам и представлены несколькими видами (Дж. А. Халилов. Раскопки на городище Хыныслы…, стр. 211). По всей вероятности, колонны, стоявшие на этих базах, были в основном деревянными, но были и составные каменные колонны. Эти базы колонн относятся в основном к II в. до н. э. — II в. н. э. Базы колонн, фрагменты кровельных черепиц и другие строительные остатки свидетельствуют о существовании здесь довольно значительных комплексов зданий. Значительный интерес представляют также остатки большого здания, где прослеживаются жилые и производственные помещения (рис. 6). Данный комплекс принадлежал, вероятно, зажиточному ремесленнику.
Кроме строительных материалов о городском характере шемахинского поселения свидетельствует некрополь. При раскопках здесь повсеместно выявлены разнотипные погребения, относящиеся к одному и тому же периоду. В IV- II вв. до н. э. здесь основным типом могильных сооружений были ямные погребения, в которых зафиксировано одиночное захоронение в скорченном положении на левом или правом боку с произвольной ориентацией. Начиная со II в. до н. э. тут появляются новые обряды — грунтовые и кувшинные погребения, тоже с одиночными захоронениями. Примерно с IV в. к существующим обрядам присоединяется новый тип захоронения в каменных ящиках, которые впоследствии становились основным типом могильного сооружения.
В Шемахе найдены местные и привозные монеты, говорящие о высоком уровне денежного обращения. Подобные находки подтверждают, что еще во II в. до н. э. в Шемахе наряду с привозными монетами употребляли местные монеты — подражания монетам Александра Македонского. О развитии торговли свидетельствуют и другие привозные изделия.
Обнаруженные остатки сооружений, связанных с ремеслом, а также и ремесленные изделия — яркое доказательство развития здесь различных отраслей ремесла. Довольно высокого уровня достигло гончарное ремесло, о чем свидетельствуют многочисленные глиняные сосуды, различные по форме и назначению (рис. 7). Определенная часть населения Шемахи занималась земледелием и скотоводством. Высокого уровня достигло виноделие. Продукты этих видов хозяйства главным образом были рассчитаны на рынок. При раскопках довольно часто встречались отжимники, большие хозяйственные кувшины, иногда с остатками вина (Дж. А. Халилов. Древнее поселение в Хыныслы…, стр. 36; Его же. Первые итоги…, стр. 81).
Одно из значительных поселений городского типа в Албании — Мингечаур, где в результате многолетних стационарных археологических раскопок были вскрыты ремесленные мастерские и многочисленные погребальные памятники (Археологическим раскопкам Мингечаура были посвящены многочисленные статьи и ряд монографических работ). Разнообразие могильных памятников, развитие ремесла и торговли не оставляет сомнения в том, что Мингечаур в античную эпоху был поселением городского типа. Причем античное городское поселение возникло на месте более древнего. Здесь жизнь не прекращалась с эпохи бронзы вплоть до позднего средневековья. Многочисленные геммы (Г. Асланов, И. Бабаев. Общая характеристика памятников глиптики, найденных при раскопках в Мингечауре…, стр. 94—10) (рис. 8), монеты (Е. А. Пахомов. Античные монеты в Албании. Сб. «Вопросы истории Кавказской Албании». Баку, 1962, стр. 111) и другие привозные изделия свидетельствуют о развитии внутренней и внешней торговли. Вероятно, Мингечаур стал поселением городского типа не позднее IV — III вв. до н. э.
С.М. Казиев установил, что к западу от подошвы горы Казанлы-Даг около села Кара-Саккал имеются остатки древнего города. Это городище местное население называет «Шехер-буруну», «Самухом». Предполагают, что здесь в древности была переправа (С. М. Казиев. Археологические раскопки в Мингечауре. МКА, I, Баку, 1947, стр. 12). В свое время эти места А. Яновским были отождествлены с Осикой и Самунисом (А. Яновский. О древней Кавказской Албании. ЖМНП, ч. 52, отд. II, СПб., 1846, стр. 110), упоминаемыми Птолемеем.
При изучении городов Албании немалый интерес представляют остатки укрепленного поселения, расположенного в Мильской степи, вблизи развалин средневекового городища Байлакана у с. Тазакент Ждановского района Азербайджанской ССР. При археологических обследованиях здесь прослежены остатки крупных зданий. В Тазакенте обнаружены каменные базы колонн, во многом напоминающие кабалинские. Здесь найден также небольшой клад серебряных монет Августа. В 1957 г. на территории городища Г. М. Ахмедовым заложен разведочный шурф и установлен культурный слой мощностью 3,5 м. Нижние горизонты культурного слоя дали керамику, характерную для античной эпохи. А. А. Иессен отождествлял это городище с городом Пайтакараном и возникновение здесь поселения относит к последним векам до нашей эры. По его предположению, город приблизительно в IV в. н. э. был перенесен на место Оренкала и стал именоваться Байлаканом (А. А. Иессен. Новые данные для истории Азербайджана. Материалы по истории Азербайджана. Баку, 1957, стр. 27-28; его же. Городище Орен-кала. МИА, 67, 1959, стр. 46-47; его же. Работы Азербайджанской экспедиции в 1957 г. КСИИМК, 78, 1960, стр. 102; его же. Из исторического прошлого Мильско-Карабахской степи. МИА, 125, 1965, стр. 32-34).
Ряд городищ выявлен и частично обследован на территории Дагестана. В этом отношении важное значение имеет археологическое исследование, проведенное за последнее время В.Г.Котовичем на Урцекском городище, расположенном в предгорьях, севернее города Дербента в Ленинском районе. Здесь установлены остатки поселения, основанного с VIII в. до н. э. В период III-II вв. до н. э. это поселение становится городом, планировка которого подчинена рельефу местности и подразделяется на три составные части (цитатель, шахристан и посад) (В. Г. Котович, В. М. Котович, С. М. Магомедов. Работы в прикаспийском Дагестане. АО — 1971, М., 1972, стр. 153-154). Каждая из этих частей обнесена оборонительными стенами. Толщина их варьирует в пределах 1 -1,5 м, сооружены они из камней крупного размера (М. Г. Магомедов. Древние и средневековые оборонительные сооружения Дагестана. Автореф. канд. дис. Махачкала, 1970, стр. 7). Городище Урцеки отождествляется с раннесредневековым городом, упоминаемым у Моисея Каганжатваци — столицей царства гуннов в Дагестане Варчаном (В. Г. Котович. Новые данные о раннесредневековых городах Дагестана. Материалы сессии, посвященной итогам археологических и этнографических исследований 1964 года в СССР (тезисы докладов). Баку, 1965, стр. 155). Нет сомнения, что до этого город был одним из крупных городов Албании. Раскопки Урцекского городища дали разнообразные керамические изделия, аналогичные керамике из синхронных памятников Дагестана и Закавказья. Устанавливается общность местной материальной культуры с албанской, а также связи ее с сарматской культурой (М. М. Мамаев. Ремесло Дагестана албано-сарматского времени. Автореф. канд. дис. М., 1970, стр. 6). На основании анализа археологического материала из Урцеки было сделано заключение о том, что в «эту эпоху ярко прослеживается и социальная дифференциация общества. Расчленение территории городища на составные части оборонительными сооружениями — показатель классовой структуры его обитателей» (М. Г. Магомедов. Ук. соч., стр. 8).
На территории Албании зафиксированы местонахождения еще ряда других крупных поселений городского типа. Однако на них археологические раскопки не произведены. На основе проведенных археологических исследований уже сейчас вырисовывается картина жизни в городах Албании в античное время. Эти города были административными и ремесленно-торговыми центрами, где высокого уровня достигло денежное обращение. Находки крупных кладов монет в Шемахе (1958 г.) (Е.А.Пахомов. Клады Азербайджана и других республик и краев Кавказа. IX, Баку, 1966, стр. 9-21, № 2080) и Кабале (1966 г.) (И.А.Бабаев,С.М. Казиев. Кабалинский клад монет эллинистической эпохи. НЭ, IX, М., 1971, стр. 16-32) хорошо это подтверждают. Древнейшими монетами в кладах являются монеты Александра Македонского и фракийского царя Лисимаха. Большую часть привозных монет этих кладов составляют селевкидские тетрадрахмы. Но наряду с селевкидскими в составе кладов имеются парфянские, бактрийские и римские монеты. Очень важно наличие в составе кладов местных подражаний драхмам и тетрадрахмам Александра Македонского. Таких монет в составе шемахинского клада было более 70, а в составе кабалинского — более 500. Отдельные экземпляры подобных монет найдены в культурных слоях городищ Кабала и Шемаха. Указанные клады монет и клад эллинистических монет, найденный в 1929 г. в Барде (Е. А. Пахомов. Клады…, II. Баку, 1938, стр. 9, № 314), а также другие находки монет античной эпохи указывают, что денежное обращение в Албании возникло не позднее начала III в. до н. э.
Развитием производительных сил, производственных отношений и товарного производства выражалась и стимулировалась албанская торговля внутри страны и за ее пределами. Экономические предпосылки развития торговли в Албании создавались еще в древнейшие времена. Начиная с середины I тысячелетия до н. э., как правильно отмечает Г.А.Меликишвили, «включение в водоворот международной торговли, оживление обмена и денежного обращения способствовали ускорению процесса общественного развития в среде не только грузинских племен…, но и тех, которые жили по соседству» (Г. А. Меликишвили. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959, стр. 229). Торговля в Албании развивалась до такого уровня, что привозные монеты не могли удовлетворить нужды рынка. Поэтому стали чеканить местные монеты. Анализ эволюции местных монет позволяет предполагать, что их стали чеканить еще в III в. до н. э. (И. А. Бабаев, С. М. Казиев. Ук. соч., стр. 21). Начиная с I в. до н. э., в Албанию широким потоком хлынули парфянские и римские монеты.
В городах Албании развивалась как внутренняя, так и внешняя торговля. О развитии внешней торговли кроме монет свидетельствуют многочисленные привозные предметы глиптики, торевтики, глазурованные глиняные сосуды, стеклянные изделия, бусы, фибулы и др. По своему характеру города Албании походили на города соседней Иберии. Древние поселения, находившиеся на удобном для развития ремесла и торговли пути, начиная с V-IV вв. постепенно укрупняются. В раннеэллинистическую эпоху некоторые из них становятся городами. В возникновении этих городов наряду с внутренним развитием немалую роль сыграли, как уже указывалось, торговые пути того времени, проходящие по территории Албании. Одним из этих путей был водный путь, проходящий по р. Куре.
Конечно, пока еще не все вопросы относительно городов Албании в античную эпоху предельно ясны. Мы еще не знаем местонахождения многих городов Албании, упоминаемых в античных источниках, на ряде городищ не произведены археологические исследования. Однако общая картина жизни в городах Албании античной эпохи уже вырисовывается. Археологические исследования, развернувшиеся широким фронтом на территории Азербайджана и приморского Дагестана, каждый год дают интересные материалы, проливающие свет на страницы истории Албании и ее городов.
Дж.А.Халилов, И.А.Бабаев. О городах древней Кавказской Албании. Журнал «Советская археология» института Археологии Академии наук СССР, №4, 1974 г., стр. 98-109