Продолжаем публикацию ранних работ Член-корреспондента НАНА, доктора исторических наук, профессора Ильяса Бабаева в рубрике ИССЛЕДОВАНИЕ.
Археологические памятники, найденные при раскопках на обоих берегах р. Куры в Мингечауре (1946-1953 гг.), многочисленны и разнообразны. При тщательном их исследовании они могут быть прекрасной иллюстрацией к жизни древних племен, населявших территорию Азербайджана, и тем самым помочь выяснению некоторых нерешенных исторических вопросов.
Среди этих ценных археологических памятников особенно выделяются памятники глиптики — миниатюрные резные камни, резные металлические перстни-печати и стеклянные литики с разнообразными изображениями.
Эти памятники являются произведениями древних мастеров художественной резьбы. Они имели три основных назначения и были неразрывно связаны с жизнью их носителей, служили им как украшения, печати и амулеты.
Произведения глиптики являются ценным источником для изучения степени экономического и культурного развития населения, его торговых и культурных связей, имущественного неравенства, а также идеологии, в частности религиозных верований. Таким образом, они охватывают широкий круг вопросов и поэтому ценность их для науки неоспорима.
Вот что пишет об античной глиптике академик А. С. Ферсман: «Глиптика — прекрасное искусство прошлого, но ее произведения, это не только печати, не только украшения, не только амулеты и фетиши. Сюжеты и образы, изображенные на камнях, столь разнообразны, что античную глиптику можно смело сравнить с зеркалом, в котором быт и искусство переданы со всей жизненной правдой и многогранностью зеркалом, сохранившим отразившиеся в нем черты, хотя и в миниатюрных размерах, но живыми и подлинными, не искаженными и не потускневшими от действия разрушающих сил времени (Академик А. Е. Ферсман. Очерки по истории камня, т. II, М., 1961, стр. 180).
Это высказывание вполне применимо ко всем памятникам глиптики, в том числе и азербайджанским. Поэтому исследование памятников глиптики Мингечаура имеет важное значение. Научную ценность этих памятников увеличивает еще то, что подавляющее большинство их находится в археологических комплексах. Основная часть этих материалов происходит из погребений с довольно богатым инвентарем, а некоторые геммы — из культурного слоя. Это дает возможность в ряде случаев точно датировать их.
Памятники глиптики Мингечаура до сих пор специально никем не были исследованы, высказывания о них имеются лишь в работах общего характера (С. М. Казиев. Новые археологические находки из Мингечаура в 1949 году. «Изв. АН Азерб. ССР», 1949, № 9, Баку, стр. 92, 94; его же; ики кун вə и ики катакомба гәбри. МКА, т. III. Баку, 1953, стр. 21-25; Р. М. Ваидов. Мингечаур в III-VIII веках (на азерб. яз.). Баку, 1961, стр. 63-66; Г. М. Асланов. К изучению раннесредневековых памятников Мингечаура. КСИИМК, вып. 60, 1955, стр. 68; Т. И. Голубкина. Четыре кувшинных погребения из Мингечаура. Изв. АН Азерб. ССР», 1956, № 3, стр. 83 сл. и др.).
Мы попытаемся по мере возможности в хронологическом порядке вкратце определить общий характер этих памятников, проследить их развитие и сделать некоторые предварительные выводы.
Подавляющее большинство памятников глиптики Мингечаура относится к категории инталий (Инталии — памятники глиптики с углубленной резьбой, которые в основном использовались как печати). В редких случаях встречаются грубоизготовленные стеклянные камеи (Камеи — памятники глиптики с выпуклым рельефным изображением. Камея не имела практического значения и использовалась в основном как украшение). Они охватывают большой исторический период — с V в. до н. э. вплоть до VII в. н. э.
Среди исследуемых памятников ранними являются бронзовые перстни — печати. Они были изготовлены литейным способом, после чего подверглись частичной доработке ковкой. Шинка этих перстней иногда овальная в сечении, а в некоторых случаях трехгранная. Плоская рабочая поверхность жуковины имеет форму правильного овала или овала с заостренными концами. Внутренняя сторона жуковины часто плоская, но встречаются перстни, которые имеют выпукло-граненую форму (табл. 1, 2).Резьба на них, как правило, выполнена при помощи станка. Ручным способом невозможно было бы придать изображениям ту правильность и тонкость, какие мы видим на этих перстнях.
По сюжету эти металлические перстни-печати мы делим на две группы: перстни с изображениями реальных существ и перстни с изображениями фантастических существ.
К первой группе в основном относятся изображения животных: оленя, быка, льва, птиц, рыб и раков и др. Они представлены то идущими, то стоящими, то бегущими, иногда в стремительном беге. На одном перстне изображен олень, преследуемый львом (табл. II, 3). На этих перстнях встречаются и человеческие изображения. Особенно интересны изображения на двух перстнях человека, борющегося с набросившимся на него львом. Человек в обоих случаях одет в длинный персидский кафтан (табл. II, 2). Имеются перстни, где он изображен верхом на скачущем коне.
Во второй группе, выделенной нами, представлены чудовища. На трех перстнях этой группы изображено крылатое чудовище, с рыбьим хвостом и львиной головой (табл. 11, 10), на одном — Гопатшах(?) со львом. Имеется перстень с изображением оленя с двумя головами — львиной и оленьей (табл. II, 1).
Сходные изображения встречаются на так называемых греко-персидских геммах, впервые выделенных немецким ученым А. Фуртванглером (А. Fuгtwang1ег. Die Аntiкеn Gеmmеn, Lеiрzig, 1900), и впоследствии также исследованных советскими учеными Т. Н. Книпович (Т. Н. Книпович. Греко-персидские резные камни Эрмитажа. Сб. Гос. Эрмитажа, т. III, Л., 1926) и М. И. Максимовой (М. Махimоvа. Griechish-Persische Kleinkust, Кlеinаsiеn nасһ dеn Регsеrкriegn, Вегlin, 1928).
Изображение человека в чисто персидском одеянии в борьбе со львом и фантастических существ указывает на то, что мастера и владельцы этих печатей находились под персидским влиянием и сюжеты часто черпали из персидской мифологии. Все указанные перстни происходят или из погребений с вытянутыми костяками, датируемых VII- V вв. до н. э., или из погребений со слабо скорченными костяками, датируемых IV-III в. до н. э. Кроме того, оттиск печати с аналогичным сюжетом имеется на венчике большого хозяйственного сосуда — кюпа, найденного при раскопках Сарытепе (г. Казах) в слое V-IV вв. до н. э. вместе с базами колонн ахеменидского типа (И. Г. Нариманов. Находки баз колонн V—IV вв. до н. э. в Азербайджане СА 1960, № 4, стр. 162-164. Фрагмент кюпа с оттиском печати не включен в эту статью).
Сходные перстни найдены в Иране при раскопках Персеполя — столицы ахеменидского Ирана (Еriсһ F. Schmidt. Реrsероlеs, II, Сһiсаgо, 1957, табл. 17, № 231, табл. 19 № 364 и др.) и на территории Грузии (М. Н. Лордкипанидзе. Геммы Государственного музея Грузии, т. III, Каталог памятников глиптики, найденных на территории Грузии. Тбилиси, 1961, рис. 22-24). Аналогичные по форме металлические перстни были распространены в античной глиптике в V-IV вв. до н. э.(Маrscһаl. Gаtа1оgие оf tһе finger rings Greik, Etruscan and Roman. London, 1907, табл. II- №63-86).
Основываясь на сказанном, следует датировать указанные перстни Мингечаура в основном V-IV вв. до н. э. Вероятно, такие печати в Азербайджане существовали и в III в. до н. э.
Место производства этих памятников может быть определено только в результате тщательного их изучения. Своеобразная техника резьбы, материал дают возможность предположить, что некоторые из памятников являются продукцией местных мастеров-резчиков, находящихся под сильным влиянием культуры ахеменидского Ирана и в какой-то мере и греческой культуры, о чем свидетельствует форма перстней.
Наряду с цельнометаллическими перстнями-печатями в IV-III в. до н. э. в Азербайджане существовали каменные скарабеоиды (табл.1, 3) и стеклянные многогранные печати (табл. 1, 1).
Скарабеоидов в Мингечауре найдено сравнительно мало. Они изготовлены из гидратной формы кремния и желтовато-белого кальцита. Оба эти минерала в изобилии встречаются повсеместно, в том числе и в Азербайджане. Резьба на них выполнена от руки. Изображения переданы так схематично, что у некоторых экземпляров они не поддаются определению.
На одном из этих камней изображена птица, идущая влево с приподнятыми крыльями. Над ее головой ветка (?), перья (?) (табл. II, 6). На другом скарабеоиде имеется схематичное изображение солнца (?) (табл. II, 7).
На третьем скарабеоиде изображен танцующий или бегущий вправо человек без головы. Приподнятые руки его согнуты в локте — одна книзу, другая кверху. На ногах у него сапоги с высокими каблуками (?). Детали одежды не поддаются определению (табл. II, 5). На остальных скарабеоидах изображения невозможно определить ввиду их сильной схематичности. В Мингечауре обнаружен и скарабеоид без изображения, очевидно, предназначенный для изготовления печати.
На основании манеры резьбы и упомянутой заготовки мы считаем эти скарабеоиды продукцией местного производства.
Стеклянных многогранных печатей в Мингечауре пока обнаружено три (И. Бабаев. О трех стеклянных многогранных печатях, найденных в Мингечауре. Археологические исследования в Азербайджане. Сб. статей, Баку, 1965, стр. 128-133). Они имеют форму параллелепипеда, оборотная сторона которого представляет усеченную пирамиду. На одном из них изображен всадник, преследующий двух убегающих от него животных, на втором — всадник, борющийся с Кентавром, на третьем — птицеголовый, крылатый грифон.
Аналогичные многогранные печати из синего стекла в большом количестве были найдены на территории Грузии (М. И. Максимова. Стеклянные многогранные печати, найденные на территории Грузии. «Изв. Ин-та языка,истории и материальной культуры АН Грузии», вып. X, Тбилиси, 1941; М. Н. Лордкипанидзе. Указ. раб.). Изображения на первых двух мингечаурских многогранниках в точности копируют грузинские. Исходя из этого, считаем, что мингечаурские и грузинские многогранные стеклянные печати были изготовлены в одной мастерской и воспроизводят единые оригиналы (И. Бабаев.Указ. раб., стр. 133).
Мингечаурские скарабеоиды и стеклянные многогранные печати, скорее всего, относятся к IV в., но продолжали существовать и в III в. до н. э., на что указывает их нахождение в ранних типах кувшинных погребений (Там же, стр. 132 сл.).
При археологических раскопках в Мингечауре найдены и античные памятники глиптики. Самым ранним из них является перстень-печать, датируемый IV в. до н. э., с изображением молодого сатира (табл. II, 9), одним из самых распространенных в греческом искусстве.
На основании памятников глиптики Мингечаура можно сказать, что связь Азербайджана, как и всего Кавказа, с античным миром до середины I в. до н. э. была слабая. С этого времени, т. е. со времени похода римлян во главе с Помпеем, эта связь усиливается (М. И. Максимова. Геммы из некрополя Мцхета. Самтавро (раскопки 1938/39 гг.). «Вестник Госуд. музея Грузии им. акад. С. Н. Джанашиа», ХVI-В, Тбилиси, 1950, стр. 225), на что указывает сравнительно большое количество римских гемм, находимых в археологических комплексах. В IV в. н. э. поток римских резных камней прекращается. Этот факт, по-видимому, связан с усилением сасанидского Ирана и с ослаблением Рима.
Почти все геммы, связанные с Римом, маленькие, плоские или плоско-выпуклые резные камни. Такими являются и стеклянные литики. Все они вставлены в железные, бронзовые и серебряные перстневые оправы. На большинстве из них были вырезаны изображения богов античного пантеона с соответствующими атрибутами. Например, бог солнца Гелиос с лучистым венцом на голове и плетью в руке (табл. II,4), бог войны Арес со шлемом на голове, копьем и щитом в руках (табл. II, 8), богиня Фортуна со свойственными ей атрибутами и др. На античных резных камнях Мингечаура имеются также изображения танцовщиц, мака и колоса, жертвенника с горячим на нем огнем и др.
Упомянутые изображения очень часто встречаются на памятниках глиптики античного мира, во всех областях, куда проникала римская культура. Эти резные камни по стилю ничем не отличаются от обыкновенных римских гемм. Они не блещут особым мастерством выполнения. Боги на них изображены в статуарных позах со свойственными им атрибутами. Как известно, такие геммы характерны для римской глиптики, особенно начиная со II в. н. э. (С. И. Максимова. Указ. раб., стр. 228).
При изучении мингечаурских гемм можно установить, что подавляющее их большинство имеет определенную близость с памятниками глиптики Ирана. Это объясняется географической близостью Азербайджана с Ираном, между которыми с древнейших времен развивались торговые и культурные связи. Прекрасной иллюстрацией к этому могут быть сюжеты указанных литых бронзовых перстней-печатей. Эти связи со второй половины I в. до н. э. в связи с римской экспансией немного ослабевают, но не прекращаются, на что указывают находки наряду с античными и парфянских гемм. С III в. н. э. среди привозных гемм опять доминирующую роль играют иранские.
Памятники глиптики парфянского периода Ирана, как и античной глиптики этого времени, являются плоские или плоско-выпуклые резные камни или стеклянные литики, которые предназначались для вставки в металлические перстневые оправы. В I-III вв. эти перстни изготовлялись из листового металла и были очень близки к формам античных перстневых оправ. Их полые жуковины и шинки наполнялись смолой (?). Геммы вставлялись в гнездо жуковины; иногда по бокам гнезда припаивались шарики (табл. I, 5, 7). С начала III в. н. э. в Мингечауре эти формы перстневых оправ не встречаются. Их заменяют другие перстни. Жуковина последних имеет форму конуса или усеченного конуса, вершина которого обращена вниз. К жуковине припаивается или вдевается массивная и круглая в сечении шинка (табл. I, 9).
На геммах парфянской эпохи Мингечаура имеются изображения женщин, пегаса (крылатый конь, взятый из греческой мифологии), тюльпана, скорпиона, льва и др.
Самая распространенная форма резных камней Ирана — ложные перстни-сфереоиды с усеченным краем и отверстием для продевания шнура или цепочки. На их овальных (в редких случаях круглых) поверхностях вырезано изображение. Боковые части этих печатей иногда орнаментированы или вырезными линиями, или рельефными симметрично расположенными выступами (табл. I, 4, 6, 8). Они в отличие от гемм, вставленных в перстневые оправы, использовались не как украшения, а как печати. На их рабочей поверхности изображены: маска льва, цветки тюльпана, связанные друг с другом длинной лентой (табл. II, 13), птицеголовый грифон (табл. II, 11), лев со скорпионом (табл. II, 12), монограммы и др.
Среди памятников глиптики Мингечаура парфяно-сасанидского периода выделяется одна группа, характеризующаяся своеобразной передачей рисунка, хотя почти все сюжеты тесно связаны с тематикой парфяно-сасанидской глиптики. В некоторых случаях и форма этих памятников не отличается от иранских. Здесь тоже преобладают каменные сфероидальные печати, так называемые ложные перстни. Обнаружены металлические перстни с конусообразной жуковиной, в которую вставлены резные камни или стеклянные литики. К этой группе относятся и металлические перстни-печати. Плоский, часто круглый щиток такого перстня припаян сверху к шинке (табл. I, 10).
На памятниках этой группы встречаются представители флоры и фауны, символические монограммы, небесные тела и другие изображения, часто отмечаемые на подобных памятниках парфяно-сасанидского Ирана. На них также изображены животные: лев, бык (табл. II, 14), олень (табл. II, 17), козерог; из растений — тюльпан (табл. II, 15), лилия, колос; небесные тела представлены многолучевой звездой, серпом луны и т. д. Встречаются также изображения скорпиона (табл. II, 16), жертвенника (табл. II, 18), монограммы и др.
Материалом для этих памятников служили из металлов бронза, серебро, а из минералов — сердолик, агат, гагат, халцедон и др.
Резьба на них выполнена на одной плоскости, изображение иногда вырезано линеарно. Передача деталей обычно суммарная. Ни на одном предмете этой группы пока не встречены пехлевийские надписи. Все эти черты отличают указанные геммы от чисто иранских. По нашему мнению, памятники глиптики этой группы, скорее всего, можно отнести к продукции местных мастеров-резчиков. Находка в Мингечауре заготовок в форме ложных и цельнокаменных перстней и усеченного конуса подтверждает это предположение.
Таким образом, имущественная дифференциация среди местного населения, широкие торговые и культурные связи с довольно развитыми соседними странами уже с V в. до н. э. увеличили потребность в печатях в древнем Азербайджане. Для удовлетворения этой потребности наряду с привозной использовались и продукция местных мастеров-резчиков. Довольно богатый опыт местных мастеров, по торевтике, керамике, обработке камней для архитектурных целей и другие навыки способствовали быстрому усвоению ими технических приемов изготовления произведений глиптики. Одним из очагов этого ремесла на территории Азербайджана, вероятно, был Мингечаур, который находился на оживленном торговом пути.
Г. Асланов, И. Бабаев
Известия Академии наук Азербайджанской ССР, Серия общественных наук, 1965, № 2, стр.94-102